Спектакль завоевал моё сердце тремя компонентами:
- простодушием
- тонкой стилизацией
- фабулой, динамикой
Простодушие
В главного героя влюбляешься сразу же – он юн и талантлив, смел и наивен, честен и удачлив. Он живёт с широко открытыми глазами, расследуя уголовное дело, он исследует жизнь. Он живёт – как будто в первый раз, и при этом - не боится жить. Злодеи, которые ему встречаются – коварны, умны и злы, роковые красавицы – красивы, благородные люди – благородны, предатели – подлы. Приключения, которые он испытывает – словно из детских страшилок и рассказов: «Она нажала кнопочку и стена (дверь) закрылась намертво!». Но всё происходящее с Фандориным, этот наивный простодушный театр, захватывает до такой степени, что это не «он» уже расследует дело, борется со злодеями, а – «я», талантливый, умный, смелый, благородный – как любое человеческое «Я». Когда Фандорину преступники в очередной раз неожиданно накинули петлю на шею, Жан, сидящий в первом ряду партера, вскинул руки к собственному горлу, пытаюсь ослабить затягивающуюся петлю, потом смущённо оглянулся по сторонам – никто из зрителей не заметил этого нелепого жеста – все также были захвачены зрелищем. Такое со мной последний раз было в глубоком детстве, в синематографе.
Стилизация
Театральный XIX век в РАМТе – красив и фундаментален: швейцары величественны и монументальны, разговаривают обстоятельно и не спеша. Расшитые золотом мундиры генералов и статских советников - торжественны. Парковые решётки, уличные фонари – изящны и красивы, и двери, двери, двери – все такие разные, но все – оттуда, из XIX века. Россия, в которой живёт Фандорин – удивительная страна! Страна, в которой таланту тут же воздаётся по заслугам, страна, в которой умного человека ценят и берегут, и не подозревают ни в чём плохом, есть в этой стране заговор – ну это происки мирового зла, раскинувшего свои щупальцы, русские талантливые сыщики с ним справятся. Это – страна, в которой никогда не было бюрократии, Салтыкова-Щедрина и Гоголя, это – Россия, которую мы потеряли.
Фабула и динамика
Фабула - непредсказуема, хотя и наивна, и в хорошем смысле этого слова – театральна. Картины динамично сменяют одна другую, кажется где-то в интервью Бородина, было сказано, что всего в спектакле 51 картина. Давно в Москве не было такого масштабного Театра. Бежит Фандорин, бегут злодеи. Этот бег с выстрелами в главном штабе злодеев уже напоминает компьютерный квест, и так же, как и в квесте стреляет не только главный герой в монстров – стреляешь и увёртываешься от пуль вместе с ним – ты. Бег, движение – это один символов этого спектакля. Движение – это символ жизни.
Когда же окончился спектакль?
Авторы спектакля (книгу я не читал) ставят Фандорина в ситуацию, когда любой его ход, любой выбор плох, в шахматах это называется «цугцванг»: раскрыть заговор – значит, выгнать детишек на улицу ИЛИ спасти детишек – тогда заговорщики на свободе. В жизни такие ситуации бывают часто. Фандорин выбирает первое. Выбор Фандорина – это выбор профессионала. Уверен, что точно такой же выбор сделал бы и Мегрэ, и Холмс. Его работа – расследовать преступления и он её хорошо делает. Это позиция, и я её разделяю. Цугцванг – это жизнь. И какой ход делать каждый решает сам.
В финальной сцене мгновенно поседевший Фандорин бежит, бежит расследовать новые дела, бежит за новыми преступниками, и так он убегает из спектакля. Мой спектакль не оканчивался финальной сценой, он продолжался уже вне стен РАМТа.
