Метафорическая сценография Наны Абрашитовой точно попадает в образную суть пьесы, на сцене несколько проржавевших, потёртых, исчерканных пляжных кабинок, по одной на каждого члена семьи – муж, жена, сын, мать-свекровь-бабушка и приходящая свояченица, каждая кабинка – это замкнутое крошечное пространство персонального одиночества. От семьи тут осталась пустая формальная оболочка, любви уже нет, отношения проржавели и гниют, как эти кабинки. Со слов жены: «Бывшая когда-то влюблённость не переросла в любовь» Пожилая мать, страдающая то ли старческой деменцией, то ли болезнью Альцгеймера, представляет себя в пьесе «Гамлет» в переводе М.Л.Лозинского, и разговаривает репликами Гертруды, в один из моментов прояснения она откровенно делится с невесткой про свою семью, у неё тоже там всё было ржаво сгнившим. Действие пьесы линейно-статичное, через 20-30 минут всё становится ясным, и понятно, что из ничего не будет ничего, ссылки на Шекспира есть, а вот шекспировских страстей нет, текст и реминисценции из «Гамлета» притянуты не в контексте и не по существу, такое ощущение, что драматург боится конфликтов на сцене, коллизий и противоречий между героями. Финал тоже линейный, не шекспировский, чуть подретушированный режиссёрским приёмом – финальный диалог между мужем и женой из ниоткуда читает голос матери-свекрови.
