Четыре аллегорических персонажа – Красота, Наслаждение, Бесчувствие и Время разыгрывают метафорическую притчу о судьбе красоты.
Parte prima. Первое действие. Театр дурной фейковой реальности
Постмодернистский театр той самой реальности, что отражена в мутном телевизионной трафике: Красота – девочка, что вышла погулять, Наслаждение – маньяк, её терзающий и разрезающий на куски, Бесчувствие и Время – её мать и отец, опознающие в морге её обезображенное тело. Потом аллегорические фигуры появятся и в других воплощениях – калеки и дамы из благотворительных фондов. И Красота опять разрушается в железных челюстях Времени и Бесчувствия.
Parte seconda. Второе действие. Театр Истины
Все аллегорические фигуры предстают монахами в строгих чёрных костюмах, их философская дискуссия о судьбах Красоты происходит в формате божественного пения, то есть в формах самой красоты. Тут и мольбы Красоты: «Красоту можно разглядеть во всём. О Время, пощади!», и дуэты Красоты с Наслаждением: «Время не связано с нами, мы с тобой свободны», и квартеты всех участников о неизбежности гибели и исчезновения Красоты. И вносят гроб, и в нём – тело Красоты, и Наслаждение кладёт в гроб белую розу. Красота умерла. Но Красота бессмертна, она рождается, умирает, и рождается заново, как и этот спектакль, рождающийся на наших глазах и исчезающий в челюстях беспощадного Времени.
