Во всё зеркало сцены – стеклянная стена, за ней – тьма, и дождь, дождь, дождь, … крупными каплями и подтёками оседающий на стекле. Перед стеной за столиком сидит Виктор Зилов, звонит телефон, он кому-то звонит – утиная охота в такой дождь невозможна, сюда мальчик приносит ему похоронный венок и телеграммы соболезнования в связи с его смертью. Эта сцена, разомкнутая в чёрную безнадёжность, перманентно повторяется весь спектакль, собственно, всё остальное – новоселье, посиделки в «Незабудке», флирт с девочкой Ириной, унылая офисная работа в ЦБТИ, объяснения с женой Галиной – это его воспоминания в этой точке безнадёжности. Зилов, как его убедительно играет харизматичный Шумейко, человек погасший, опустошённый, находящийся в одном из двух с половиной состояний: 1) равнодушная пустота, 2) наигранный интерес (к работе ли, к женщинам ли, к ресторанным и домашним посиделкам), актёр весьма тонко играет эту «игру в интерес» Зилова, ½) тяга к утиной охоте, которая ведёт его в жизненный тупик.
Зилов своим равнодушным безразличием выделяется в своём окружении – деятельные Саяпины, влюблённо-увлечённые друг другом Кузаков и Вера, делово-комичный Кушак, буквально светящаяся радостью и прелестью жизни Ирина, Галина, поначалу пытающаяся встряхнуть угасшего супруга. Никаких шансов на спасение и возрождение этому Зилову авторы спектакля не оставляют – «Жизнь проиграна!», и когда дождь кончится и мрачная стена безнадёжности раздвинется, там будет бегать с мячом, играть в футбол Витя, мальчик Витя, и вокруг него, как на групповой фотографии, соберутся кучкой зиловские друзья, обновление придёт лишь с новой жизнью.
