Самое интересное на ежегодных выставках художников-сценографов – это увидеть неувиденное в спектаклях, то, что было задумано, но при реализации выпало, «стёрлось». Но это касается не всех сценографов, а только художников-концептуалистов, тех, которые играют в постановке роль сценографа-режиссёра, которые в своей сценографии не просто создают визуальный мир спектакля, но и выражают в ней концепцию, месседж постановки. После ухода Д.Боровского и О.Шейнциса такого рода художников, и соответственно таких работ, становится, к сожалению, всё меньше.
На мой взгляд, не слишком интересно, когда сильный художник начинает работать декоратором на подхвате у режиссёра-концептуалиста, как скажем, Лариса Ломакина у К.Богомолова. Попробуйте различить эскизы павильонообразных сценографий «Бориса Годунова» в Ленкоме, «Юбилея ювелира» в МХТ и «Мой бластер разрядился» в Лиепайском театре.
Одна из самых заметных работ выставки – «Васса» Екатерины Галактионвой (макет и эскизы образов персонажей). В готовой декорации «мавзолея» Вассы на Малой Бронной немного не хватало как раз вот этой сочащейся кровавости стен саркофага-дома Вассы, и результата управленческой деятельности главной героини - кровавого месива на авансцене.
Ну а вот такую Вассу, беременную гробом и прорастающую кровавыми корнями в почву, не знаю какой театр может сыграть.
Любопытны эскизы Бориса Бланка к «Зыковым» во Владимирском театре драмы – Зыковы как три медведя.
И жилище их как медвежья берлога.
Как всегда неожиданны, продуктивны и концептуальны идеи Владимира Арефьева:
Дом-мир («Хованщина» МАМТ)
Неуютный мир «Медеи» (МАМТ), образованный грудой бетонных свай-быков.
Пространство «Отцов и сыновей» в Театре Маяковского реализовано точно в соответствии с замыслом художника – и уютные деревянные террасы, и полотняными занавеси, и ручеёк, и цветочки, но на выставке художник предлагает взглянуть на этот уютный мирок сверху, извне, а в театре зритель видит его изнутри, с одного из тех кресел, накрытых полотняным чехлом. И в поствпечатление от спектакля добавляется нечто «космическое» – люди приходят, уходят, а ничто по сути тут не меняется.
Из интересных сценографических идей хочется отметить:
«Трамвай "Желание"» Максима Галкина в Новокуйбышевском театре драмы установленный на пластинке, крутящейся на проигрывателе, оригинально, но в то же время чем то неуловимо похожий на «Трамваи» Феодори & Симонова в МХТ и Мерц-Райкова & Осиповой из Серовского театра драмы.
«Сон в летнюю ночь» Евгении Шутиной в Липецком драмтеатре – сочное зелёное пространство леса пронизанное алыми стремами амура.
Некогда крутой художник-концептуалист Станислав Бенедиктов представлен на выставке своими оформительскими работами для спектаклей «Кармен» в Большом и «Восемь любящих женщин» в Малом, функциональное пространство для жизни на сцене малотеатровских актёров, и ничего более.
Замечали ли Вы, какими неживыми, сдувшимися, скукоженными смотрятся на выставках театральные костюмы? Не наполненные живой актёрской энергией и плотью, они мертвы. Вдвойне мёртвыми выглядят костюмы из спектакля, который так и не был сыгран, не состоялся:
«Подросток» в Театре Вахтангова, художник по костюмам Максим Обрезков.
