Зеркало
«Провинциалка» Тургенева представляет собой «зеркальную раму», в которую собственно вставлено основное «полотно» - «Вечный муж» Достоевского. Зеркало это пародийно-ироническое, в него смотрятся герои Достоевского, обманутый муж и любовник, через это «зеркало» видят зрители участников любовного многоугольника. Пародийность провинциального театра, пародийная зеркальность ситуации, снимают с противостояния Вельчанинов-Трусоцкий пафос, обнажают «силовые» линии этого конфликта.
Силовые линии
Эти силовые конфликтные линии буквально физически ощущаешь с самых первых мгновений спектакля: звучит беспокойный голос скрипки, вслед за ней вступает тревожный звук трубы, и в мутном петербургском сумраке возникает сначала одна мужская фигура, потом другая, лиц пока не видно, они несколько раз пройдут навстречу друг другу, по диагонали пересекая сцену, и в эти моменты словно «электрический» разряд проскользнёт между ними. И это «силовое» напряжение будет присутствовать между двумя героями до самого конца спектакля, в ночных сценах на квартире силовое поле будет прорисовано пронзительным светом из боковых дверей. Силовые линии будут проникать внутрь наших героев, и мучить, и будоражить их. И всколыхнётся со дна душ их осадок и муть, чувства недобрые, и возникнет в спектакле достоевская тема подпольного человека – герои несколько раз произнесут это слово – подпольный, и именно в достоевском контексте. Режиссёр исследует через Трусоцкого генезис подпольного человека – уязвлённое самолюбие – «мне предпочли его!».
Финал
Финал мне видится двойственным: с одной стороны, пародийное зеркало и финальная сцена на «мостике» образуют комедийную плоскость – «жорж данден ты сам этого хотел!», но, с другой стороны, нельзя не заметить искажённое страданием и злобой (!) лицо Трусоцкого-Гафта, всё та же «силовая линия» продолжает опять его буравить, расширяя объём его «подполья», причём у вечного мужа жена новая, всё вроде бы должно идти по-новому, а пошло по-старому, это и смешно, но это и горько (для вечно обманутого вечного мужа), «весёлый» Достоевский и водевильный Тургенев, соединяются в эти мгновения с подпольным Достоевским.
